Презентация как школьный исследовательский проект. Читаем рассказ И.А. Бунина «Чистый понедельник» вместе…

Россия в каждом из нас!
Любить её — это нравственно.
И.А. Бунин

Логика изучения историко-литературного курса в общеобразовательной школе диктует сочетание и взаимодополнительность монографических и обзорных тем, при этом в обзорных темах скрупулёзному анализу подвергаются тексты, определяющие «канон» (Н.Д. Тамарченко) художественного стиля, направления или школы, репрезентирующие различные культурные традиции (этнокультурную, историко-культурную, стилевую, социальную и т.д.), а в монографических — тексты, наиболее полно отражающие своеобразие авторского мировидения и авторского стиля. Однако в истории литературы встречаются тексты, которые, с одной стороны, наиболее ярко отражают творческую индивидуальность их создателя, а с другой — через авторское и в авторском представляют историческое, этническое и всечеловеческое. К такого рода текстам, несомненно, относится рассказ, о котором И.А. Бунин, по свидетельству его жены В.Н. Муромцевой, говорил: «Благодарю Бога, что он дал мне возможность написать «Чистый понедельник».

Культурная традиция и культурный быт оказываются в этом рассказе и фоном, на котором разворачивается драматичная любовная история, и моделью, определяющей поведение героев, например, в соотношении рассказа и средневекового «Жития Петра и Февронии Муромских», которое цитирует бунинская героиня, и движущей силой конфликта между влюблёнными, и мотивационной детерминантой их судеб. Однако современный читатель, далёкий от событий, описанных в рассказе, вряд ли способен это понять и увидеть, если к этому не будут приложены специальные усилия. В то же время даже самый неискушённый читатель заметит особенность рассказа, заключающуюся в чрезмерном обращении писателя к культурным реалиям прошлого и настоящего.

Действительно, большинство рассказов сборника «Тёмные аллеи», в который вошёл «Чистый понедельник», не требуют комментария, так как изображают любовь как стихию, как болезнь, как наваждение, как солнечный удар (один из рассказов сборника так и называется). Любовь в них представлена во всечеловеческом измерении. Ситуации рассказов узнаваемы по характерному русскому колориту и в то же время условны, потому что описываемые в них события общечеловечны и универсальны. «Русскость» проявляется в них на глубинном, ментальном уровне. И только в «Чистом понедельнике» создаётся предельно насыщенный исторический образ дореволюционной и довоенной Москвы десятых годов XX столетия.

В «Тёмных аллеях» И.А. Бунин, как правило, не указывает ни места, ни времени описываемых событий, смещая внимание читателя с внешнего колорита, пусть и узнаваемого, на смысл человеческих взаимоотношений. Он нацеливает нас на постижение тайны любви в двух взаимоналагающихся планах: стихии эротического, плотского влечения, одухотворённого чувством красоты, и философско-психологического воспоминанияразмышления, пронизанного чувственным ощущением конечности бытия. Как пишет один из самых внимательных к фактам биографов И.А. Бунина Александр Бабореко: «Тёмные аллеи» — рассказы на темы общечеловеческие, вечные — о жизни и смерти, о любви, — и о красоте России, её природы и истории»¹. И если первая часть его суждения не вызывает сомнений, то вторая объясняется как раз тем, что главным в сборнике И.А. Бунина оказался рассказ «Чистый понедельник». Понять же его, не прибегая к разного рода комментариям — от лексического до символического, от бытового до историко-культурного и культурологического, — не представляется возможным.

Иными словами, в рассказе «Чистый понедельник» мы сталкиваемся с парадоксальной, на первый взгляд, ситуацией. Перед нами очередная история любви, которая требует истолкования, потому что многое в ней кажется нам непонятным, например, почему героиня устраивает любовное свидание в Чистый понедельник, а не в Прощёное воскресенье, а после этого свидания оставляет героя.

Эта история преподносится нам как история загадочных взаимоотношений мужчины и женщины, восходящая к истории Адама и Евы, что можно заключить из отсутствия у героев имён. Писателю не важно, чью историю любви он рассказывает, потому что она общечеловечна. Однако ему оказывается чрезвычайно важно, где и когда эта история происходит, что видно из обилия деталей, характеризующих быт, нравы, эстетические вкусы русских людей начала XX века.

Более чем к любому другому произведению И.А. Бунина, именно к этому рассказу можно отнести слова теоретика и историка литературы В.М. Жирмунского: «Итак, основой изучения литературы должно быть непосредственное восприятие. Но за непосредственным восприятием следует истолкование произведения, то, что может быть названо — хотя немного внешним названием — комментарием. Комментарий раскрывает содержание, даёт исторические примечания для того, чтобы понять реальные отношения, изображаемые в произведении, комментарий вскрывает своеобразие художественного образа. <…> Анализ не разрушает произведение, он создаёт предпосылки для нового синтеза, более глубокого, обогащённого знанием тех многочисленных фактов, которых нам недоставало для полного понимания произведения, хотя в его общечеловеческой значимости мы понимали его и непосредственным чувством»².

На принципе взаимоналожения непосредственного восприятия и аналитического комментирования должно быть построено и изучение литературы в школе. Но если чаще всего мы сосредотачиваем и даже переносим внимание читателяшкольника на общечеловеческое содержание литературного произведения как наиболее для него актуального, если мы ищем в классике ответы на волнующие нас «здесь» и «сейчас» вопросы, то в случае с «Чистым понедельником» целесообразно пойти другим путём: сначала погрузить читателя в историю, а затем через историкокультурный фон выйти на общечеловеческий смысл рассказа.

Важно, чтобы ученики обнаружили удивительное свойство бунинской прозы, отмеченное, в частности, в прижизненной рецензии на его рассказы, опубликованной в лондонском «Таймс» в мае 1949 года: «Бунин в состоянии вызвать к жизни целые ушедшие миры; как основные моменты, так и житейские детали прошлого он даёт с такой остротой и мастерством, что порой окружающая жизнь кажется, в сравнении с им описываемым, ужасающе невыразительной, бледной»³.

• Почему у героев рассказа нет имён?
• Как объяснить странности в поведении и образе жизни героини?
• Любила ли героиня героя?
• Почему любовное сближение героев происходит не в Прощёное воскресенье (последний день языческой Масленицы), а в Чистый понедельник (первый день христианского Великого поста)?
• Свою возлюбленную или кого-то другого встретил герой в финале рассказа?

К этим вопросам целесообразно добавить и другие:

• Согласны ли вы с возможностью переименования рассказа «Чистый понедельник» в рассказ «Что такое любовь?», как это сделали современные французские переводчики и издатели, мотивируя своё решение коммерческой выгодой? Теряется ли что-нибудь в содержании рассказа от такого переименования?
• Литературовед Л. Долгополов утверждал, что в рассказе «облик героини и облик страны синтезируются, почти сливаются, взаимно поясняя и дополняя друг друга, образуя как бы единый символ, в который слиты черты личные, индивидуальные и общие, национальные и даже шире — национально-исторические»⁴. Согласны ли вы с тем, что героиня в рассказе символизирует Россию? В каких произведениях русской литературы героиня также оказывается символом Родины?

Первый вопрос актуализирует общечеловеческий смысл рассказа, а второй — национальноисторический.

Вне зависимости от того, какие ещё вопросы предложат ученики и какие предложим им мы, стоит обратить внимание на особую историкокультурную сгущённость повествования и составить реестр упоминаемых в рассказе имён, памятников храмовой архитектуры и истории, литературных произведений, трактиров и ресторанов. Также целесообразно сформулировать вопросы до текстуального изучения рассказа с установкой на последующее их обсуждение в классе.

В качестве же групповых заданий ученикам предлагается составить мини-презентации, используя иллюстративные и справочные материалы, размещённые в Интернете, по следующим темам:

Круг чтения героини. Что читает для души, что модно, что ей предлагает герой? Вопрос-задание: Как круг чтения характеризует героиню и героя?

Москва ресторанная. Какие рестораны посещают, чем они были знамениты, что их отличало? Вопрос-задание: Что мы можем сказать о героях, судя по выбору ресторанов?

Москва артистическая. Какие мероприятия («тусовки») посещают герои, чем они их привлекают или отталкивают? Вопрос-задание: Как эстетические оценки, которые дают герой и героиня увиденному и услышанному, их характеризуют?

Москва религиозная. Какие храмы и культовые места посещают герои? Чем они знамениты? Вопрос-задание: Как в выборе мест посещения отразились ценностные ориентации героев и авторская позиция?

Интертекстуальные связи рассказа. Какие литературные источники цитируют герои? Какие «спрятаны» в подтекст произведения? Какие литературные аллюзии возникают у читателя рассказа? Вопрос-задание: Каким образом интертекстуальные связи формируют авторскую концепцию рассказа?

Выполненные задания оформляются в виде мультимедиа-презентации с текстовыми, фотографическими, аудио- и видеоматериалами, а также каталогом гиперссылок на источники Интернета, откуда получена необходимая информация, чтобы в случае необходимости можно было к ним обратиться. Однако, чтобы работа прошла динамично и эффективно, есть смысл ввести некоторые ограничения и достаточно жёсткие требования. Презентационный проект к уроку не должен превышать 5 блоков-слайдов, выстроенных как гипертекстовый иллюстративный и смысловой комментарий наиболее значимых, с точки зрения учащихся, элементов текста. Мы должны помнить различие между научным комментарием, который стремится к максимальной полноте, и школьным, главные качества которого — репрезентативность и избирательность.

На первом слайде должна быть обозначена одна из названных выше тем и основной вопрос, на который должен помочь ответить комментарий. На втором возможно разместить перечисление относящихся к данной теме элементов текста, сгруппированных типологически и системно. Далее 2—3 слайда, на которых представлены цитаты из текста бунинского рассказа, требующие комментария, особенно если то или иное явление упоминается несколько раз. Каждая цитата на этих слайдах должна быть оформлена как гиперссылка на иллюстрирующее текст изображение объекта и краткий тезисный комментарий с указанием источника. Таким образом, даже зрительный образ ученической презентации должен свидетельствовать о многоуровневости, психологической и философской глубине и исторической конкретности бунинского рассказа.

Ограничение материала необходимо не только по причине ограниченности (простите за тавтологию!) времени урока, но и, главное, из-за необходимости научить школьников видеть в тексте наиболее значимые элементы. Например, в презентации «Круг чтения героини» книги, которые приносит ей герой, могут быть обозначены «через запятую», простым списком с минимальными пояснениями, взятыми, в частности, из Википедии, а вот «Житие Петра и Февронии Муромских» Ермолая-Еразма должно быть представлено достаточно подробно и обстоятельно. Чем это вызвано? Во-первых, книги, которые героиня выбирает самостоятельно и сознательно, характеризуют именно её выбор, а не моду или же эстетический вкус (вариант — его отсутствие) героя и времени. Во-вторых, сам способ репрезентации в рассказе древнерусского жития говорит о его значимости для понимания авторской идеи. И.А. Бунин пишет:

«…она говорила с тихим светом в глазах:
— Я русское летописное, русские сказания так люблю, что до тех пор перечитываю то, что особенно нравится, пока наизусть не заучу. «Был в русской земле город, названием Муром, в нём же самодержствовал благоверный князь, именем Павел. И вселил к жене его диавол летучего змея на блуд. И сей змей являлся ей в естестве человеческом, зело прекрасном...“.
Я шутя сделал страшные глаза:
— Ой, какой ужас!
Она, не слушая, продолжала:
— Так испытывал её Бог. „Когда же пришло время её благостной кончины, умолили Бога сей князь и княгиня преставиться им в един день. И сговорились быть погребёнными в едином гробу. И велели вытесать в едином камне два гробных ложа. И облеклись, такожде единовременно, в монашеское одеяние...“.
И опять моя рассеянность сменилась удивлением и даже тревогой: что это с ней нынче?»

Первое, что обращает на себя внимание, это особое состояние героини, когда она озвучивает текст жития, кстати наизусть, недвусмысленно назвав его любимым из русских сказаний. Особенность её интонации подчёркнута характеристикой внешнего облика в начале чтения («с тихим светом в глазах») и удивлённой реакцией героя в конце («что это с ней нынче?»), фиксирующей эту особость. Кроме того, из контекста становится ясно, что героиня прочитала текст целиком, потому что И.А. Бунин включил в свой рассказ начало и конец житийного сказания, опустив богословское вступление и посмертные чудеса. Впрочем, последнее не столь очевидно, потому что цитата обрывается не точкой, а многоточием.

Выполняя задание, первая группа отметит широту круга чтения героини, выделив в нём смысловое ядро — произведения русской классики: от древнерусского жития до произведений Л.Н. Толстого и А.П. Чехова. Второй круг будут составлять произведения современной модной литературы, куда попадёт роман В. Брюсова «Огненный ангел», посвящённый Нине Петровской со словами «Много любившей и от любви погибшей», поэзия символиста Андрея Белого и крестьянского поэта Сергея Есенина, а также произведения модных тогда и забытых сейчас писателей-мистиков Гофмансталя, Шницлера, Тетмайера и Пшибышевского. Даже поверхностное знакомство с кругом чтения героини свидетельствует об эклектике выбора и контрастной приверженности к древней и самой что ни на есть новейшей литературе. В то же время именно систематизация позволит ученикам представить на слайде ядро читательских интересов героини, которое составляют произведения древней и классической русской литературы, ближайший круг, который может быть обозначен именами современных ей авторов, и, наконец, периферию, которая описывается именами модных писателей и поэтов.

Исследование связи рассказа И.А. Бунина и «Жития Петра и Февронии Муромских» может быть отдельным заданием как индивидуальным, если в классе есть будущие филологи, так и обращённым ко всем учащимся, если эта древнерусская житийная повесть изучалась в предшествующих классах. Иллюстративный материал с текстом и, главное, древнейшей житийной иконой XVI века, когда учёный монах Ермолай-Еразм написал свою повесть, можно найти в Интернете на сайте «Православие.ru».

Сопоставление «Жития Петра и Февронии Муромских» ЕрмолаяЕразма и рассказа И.А. Бунина может привести учащихся к интересным выводам и наблюдениям. Мы же ограничимся лишь предварительными замечаниями. «Чистый понедельник» — это своеобразный полимпсест (текст в тексте), потому что, процитировав начало и конец житийной истории, И.А. Бунин создаёт эффект взаимоналожения текстов, то есть историю бунинских героев мы должны рассматривать в свете древнерусского жития, представляющего идеальный образ супружеской и христианской любви. Как справедливо отмечает профессор СанктПетербургского университета Н.С. Демкова, «…развитие сюжета повести — это ступени, этапы постепенного нравственного прозрения Петра, уходящего из мира земных страстей в мир вечных истин»⁵.

Аналогичный путь проходит и герой бунинского рассказа. Отказавшись от поисков новых встреч со своей возлюбленной после столь неожиданного для себя расставания на пике их физической любви, он обращает свои взоры к тому, что было дорого героине. Он постепенно, через боль и страдание, отказывается от любви как чувственного наслаждения и обретает любовь как духовную близость. По отношению к нему героиня сыграла такую же роль путеводительницы, какую сыграла Феврония по отношению к князю Петру. Кроме того, сопоставление героя с мифическим змеем-искусителем опять-таки восходит к образу из житийной повести: «Когда мы оделись, посмотрела на мою бобровую шапку, погладила бобровый воротник и пошла к выходу, говоря не то шутя, не то серьёзно:

— Конечно, красив. Качалов правду сказал... „Змей в естестве человеческом, зело прекрасном...“»

Это сопоставление героя со змеем проецирует коллизию древнерусской повести (змей является к жене в образе мужа) на бунинский рассказ. Как распознать, герой — муж истинный или ложный? Может быть, именно этот вопрос решала для себя героиня, сначала сдерживая страсть героя, а потом дав ей волю. С большой долей вероятности можно утверждать, что она постоянно думает об этой двойственности своего избранника. «Вот всё говорил, что я мало о нём думаю, — сказала она, бросив гребень на подзеркальник, и, откидывая волосы на спину, повернулась ко мне: — Нет, я думала...» Но тогда её загадочный уход может быть объясним. Физическая близость, как казалось героине, не обеспечивала главного — близости духовной. Это проявляется, например, когда герой отказывается последовать за ней в очередную обитель, но не отказывается от удовольствия посетить капустник актёров МХАТа.

Предназначение Февронии — помочь герою стать достойным своего избранничества духовно. Пётр по воле Всевышнего побеждает змея физически, но победить гордыню и ложь в себе помогает ему мудрая дева⁶. С героем бунинского рассказа происходит нечто подобное: пройдя через страдание и отчаяние человеческое, вызванное насильственной для него разлукой с возлюбленной, он духовно обретает её в своём сердце, что видно из радикального изменения его московских маршрутов. Если раньше он увлекал героиню за собой по трактирам и ресторанам, то теперь он идёт по «её маршруту»: в храмы и обители. Но происходит это, потому что героиня «направляет» героя, как и Феврония Петра, на путь постижения истины духовной, уводя его с пути пресыщения и бесконечного поиска удовольствий и наслаждений.

Описание ресторанов также удивит читателя, потому что в гастрономических пристрастиях героини и героя также обнаруживается всеядность: они посещают дорогие и самые известные рестораны русской и европейской кухни. Ресторации — это пространство, противопоставленное в рассказе храмам, как пища физическая — пище небесной, как близость плотская — близости духовной. Кроме того, сам факт беглого перечисления ресторанов европейского типа «Метрополь» и «Прага», и подробное описание меню ресторана Егорова в Охотном ряду, а также блюд русской кухни, в которых она разбиралась «с московским пониманием дела», так же свидетельствуют в защиту «русскости» героини.

Религиозная экзальтация, устремление к аскетической жизни («Ах, как было хорошо! Везде лужи, воздух уж мягкий, на душе как-то нежно, грустно и всё время это чувство родины, её старины... Все двери в соборе открыты, весь день входит и выходит простой народ, весь день службы... Ох, уйду я куда-нибудь в монастырь, в какой-нибудь самый глухой, вологодский, вятский!» — рассказывает героиня о своих посещениях Чудова монастыря на Страстной) резко контрастирует в облике героини с пристрастием к простым наслаждениям жизни («И к наважке хересу», — просит она у официанта).

«Вы — барин, вы не можете понимать так, как я, всю эту Москву», — говорит героиня своему кавалеру. В ней сочетается несочетаемое: пристрастие к простым радостям жизни, любовь к цыганскому разгулу, эстетическая утончённость и религиозная глубина. Он же, действительно, далёк от подлинных основ русской жизни («сицилианец какой-то»), но это не значит, что он не чувствителен к ним, недаром именно он цитирует первое известное из русских летописей упоминание о Москве: «Рече Гюрги ко Святославу, князю Северскому: „Приди ко мне, брате, в Москову“ и повеле устроить обед силен».

Раньше эта информация была закрытой для читателя-школьника, а сегодня, обратившись к поисковым возможностям Интернета, он может обнаружить подробный комментарий этих слов на сайте «КУЛУАРЪ», посвящённом истории Москвы, и даже прочитать этот летописный отрывок в подлиннике в интернет-библиотеке Якова Кротова.

Артистическая жизнь Москвы начала XX века, а действие происходит с перерывами с 1911 по 1914 год, представлена в рассказе весьма разнообразно: это и поэтические вечера модного поэта-символиста Андрея Белого, и концерты Ф. Шаляпина, и капустники МХАТа, и, наконец, уже упоминавшаяся цыганская ресторанная музыка. Однако самые интересные и глубокие впечатления героиня находит в старообрядческой среде, где она встречается с подлинной русскостью, а не со стилистикой в духе «à la russe», которая обозначена героиней как «желтоволосая Русь» (откровенный намёк на С. Есенина и его облик) и которая вызывает у неё неприязнь как всякая подделка. Искусство, захватывающее её подлинностью чувств, она находит на клиросах московских храмов и на похоронах старообрядческого архиепископа, где поют по крюкам дьяконы, напоминающие Пересвета и Ослябю⁷. Таким образом, в рассказе сопротивопоставляются (термин Ю.М. Лотмана) новомодные имитационные формы искусства искусству духовному, в котором ещё не распалась связь культуры и культа как её сакральной основы.

Москва религиозная, пожалуй, наиболее значимый сегмент текстового пространства рассказа и отличается чрезвычайным разнообразием: от Кремлёвских соборов и монастырей и старообрядческих кладбищ до новейшей Марфо-Мариинской обители. Обращение к историческим и культурологическим источникам приведёт, надо полагать, к весьма знаменательному выводу: И.А. Бунин показывает нам либо храмы-усыпальницы, как Архангельский собор, в котором похоронены все Рюриковичи, а это знак погибшей страны, либо кладбища, либо храмы, уничтоженные в советское время. Остановимся подробнее на некоторых из них. В рассказе упоминается икона Иверской Божьей Матери, которая являлась иконой-хранительницей города и Московского Кремля, она хранилась в специально выстроенной церкви, уничтожение которой было произведено с особым кощунством как символический знак разрыва с историческим прошлым страны. На страницах интернет-журнала Сретенского монастыря можно прочитать историю поругания Святыни, которая, вероятно, была известна И.А. Бунину: